Будаг — мой современник - Али Кара оглы Велиев

Добрался до Мурадбейли, и тут из-за холмов появилось солнце. Знакомые картины разбередили не заживающие в душе раны.

Сколько лет прошло, как я впервые вместе с отцом и матерью пришел в Агдам! Сколько споров было о том, идти ли туда или остаться вместе с сестрами… Мы с ними расстались, а потом, усталые и измученные, сбросили поклажу у мельниц Кара-бека. Здесь отец распростился с ружьем и патронами. Нас называли нищими, беженцами, курдами. Чем мы только не занимались! Прошло четыре года… За эти длинные и нескончаемые годы я потерял своих близких, самых родных мне людей: отца, мать, сестер. И вот я снова здесь — пришел в этот город, пришел таким же нищим и таким же курдом, каким был, каким меня все считали.

Тут я опомнился и заспешил. Сегодня базарный день, и мне предстоит много дел: найти менялу, разменять золотую десятку, купить заказанные вещи и еще успеть вернуться к вечеру в Союкбулаг.

Я прошел мимо городского сада. Оттуда слышалась песня. С завистью заглянул и увидел группу молодежи, но не вошел внутрь, а только ускорил шаг, чтобы не смотреть на них и не отвлекаться.

С большим трудом разыскал менялу, которого мне назвала хозяйка. Тучный, на первый взгляд не очень подвижный человек сидел на коврике в полутемной лавке. Развязав платок, я достал монету и, протянув меняле, сказал, что меня послала жена Вели-бека.

Тот ловким, быстрым движением опустил монету на чашечку небольших весов, специально предназначенных для взвешивания драгоценных камней и золота. Взвесил и тут же, не раздумывая, сказал, что золотая монета чуть легче, чем ей надлежало быть. Я удивился; мне казалось, что государственные монеты должны быть одинакового веса, но меняла не стал меня слушать. Он бросил монету в ящик, который стоял рядом с ним, и я даже не заметил, откуда и как он достал пачку денег и отсчитал мне несколько бумажек.

Уходя от менялы, я заметил напротив лавку мануфактурщика, за ней шла лавчонка чувячника, а потом жестянщика. Многие мастера сидели на улице перед лавками, пили чай, разговаривали, шутили, а некоторые тут же и работали.

Я стоял со списком в руках, не зная, куда направиться в первую очередь. Базар кишел людьми, я даже растерялся. Но потом решил двигаться вдоль рядов, чтобы на месте выбрать то, что понадобилось ханум. Каждый продавец хвалил свой товар и зазывал покупателей так, что хотелось купить именно у него.

СВАДЬБА

Я выполнил поручение, купил что заказывали. И только к вечеру, усталый и потный, добрался до Союкбулага и снял хурджин с плеча.

Во дворе стояли три фаэтона. Имран мне сказал, что приехали почетные гости из Шуши, всего девять человек. Сегодня обручение Дарьякамаллы с сыном Джаббар-бека, который в Шуше был самым известным доктором. Гости привезли с собой музыкантов, певца и поэта, который будет читать стихи.

Поздним вечером Вели-бек устроил обручение своей дочери. Стол ломился от кушаний и напитков. Имран и повар Салатын-ханум еле успевали к назначенному часу.

Знаменитого шушинского поэта попросили прочитать стихи, и он тут же поднялся, красуясь своим дорогим архалуком, поверх которого была надета чоха из тонкого, отливающего шелком сукна. Заложив палец за блестящую пряжку тонкого серебряного пояса, обхватывавшего архалук, он гордо вскинул голову. Его едкие сатиры славились по всему Карабаху, но на сей раз прочитанное им явно не понравилось Вели-беку: поэт клеймил новые власти Шуши, мол, именитые прежде люди низведены до подметальщиков базара, каждому дали в руки метлу, а бывшие подметальщики правят. В некогда богатом краю царят голод, нужда и дороговизна: нет мяса, масла, без керосина гаснут лампы, и нечем их наполнить.

Я, честно говоря, не понял, что это — стихи.

Вели-бек как человек воспитанный, похвалил поэта, заявив, правда, при этом, что в политику не вмешивается.

Один из гостей, продолжая развивать мысли, изложенные поэтом, тоже говорил о несовершенстве «власти нищих», как он назвал новую власть, разрухе и хаосе. Вспомнил при этом какие-то сплетни из жизни шушинского Совета, но Вели-бек тут же перевел разговор на детали обручения и предстоящей свадьбы: мол, это сегодня самое важное.

Потом гостей пригласили к столу.

Поздно ночью фаэтоны увезли сватов и гостей.

По договоренности, свадьба была назначена на следующую пятницу. А после свадьбы невеста насовсем покинет родительский кров и переедет в дом жениха.

У нас родительский дом для девушки называют «временным жилищем», а дом мужа — «постоянным».

На долю старшей дочери Вели-бека Дарьякамаллы выпало тяжелое детство: в двухлетнем возрасте она потеряла мать. И с этого времени не знала ни тепла материнских рук, ни отцовской ласки, Вели-бек вскоре вторично женился, и все его мысли были заняты молодой женой, а потом уже — младшими детьми от нового брака. Властная и не очень ласковая, мачеха не наказывала Дарьякамаллы — не попрекнет, не отругает, но мачеха есть мачеха.

А девочка росла, достойная своего имени — Океан мудрости. Умная, сообразительная, ласковая и приветливая, она пользовалась всеобщей любовью окружающих. Никто не слышал от нее жалоб, всем она готова была прийти на помощь.

За то время, что она жила вместе с нами в доме Салатын-ханум, все увидели, что выросла она не бекской дочкой-неумехой, а привычной и способной к любой работе. Она часто стирала и просила меня принести ей воду. Наклонившись над луженым медным тазом, она терла и терла своими ручками белье. Я по ее просьбе привязывал веревку на балконе, и она развешивала белье. И я же помогал снимать высохшие, приятно пахнущие цветочным мылом вещи, Дарьякамаллы складывала их стопкой. Потом наполнял жаркими углями утюг, и она гладила и тихо напевала известные мне народные песни. Иногда, если она забывала слова, я приходил на помощь. Я молил судьбу, чтобы ей попался достойный муж.

В день свадьбы я увидел жениха и обрадовался: он выглядел мужественным и красивым парнем. Но, как известно, достоинство мужчины не в красоте, а в уме и благородстве. Обладает ли Мехмандар-бек этими качествами, покажет время…

Готовились к свадьбе недолго. Все мы, и я в том числе, то и дело разъезжали по окрестным базарам, чтобы купить все необходимое для свадьбы.

Комната невесты была завалена покупками, которые в день свадьбы преподнесут в подарок близким и родным жениха: так велит обычай.

Были приглашены три группы музыкантов. Среди них расхаживал стройный молодой человек с черными бровями, светлыми глазами и копной волос